День добровольца – Данил Турчин в интервью рассказал, как начиналась война

14 марта в стране отмечается День украинского добровольца. Праздник относительно новый: решение об его учреждении Верховная Рада приняла три года назад.

В 2014-м, после аннексии Россией Крыма и начала гибридной войны на Донбассе, тысячи, а затем десятки тысяч украинцев добровольно пошли защищать страну. Кто-то надел форму ВСУ, кто-то пошел в добробаты. На осень 2014 года на Востоке Украины действовало около четырех десятков добровольческих батальонов. Всего же в стране их было сформировано около сотни. И это не считая многочисленных групп, действовавших отдельно или в составе тех или иных добробатов.

У каждого добровольца своя история, свои мотивы, свои взгляды на события шестилетней давности и на то, что происходило позже. Где-то они схожи, где-то сильно отличаются.

Накануне даты сайт “Сегодня” встретился и поговорил с уроженцем Донбасса, добровольцем Данилом Турчиным, чтобы записать его историю: с одной стороны – типичную, с другой – уникальную. Данил уроженец райцентра Сватово Луганской области, в 2014-м заканчивал Луганское медучилище. Был одним из организаторов местного Евромайдана. Разумеется, попал “на карандаш” к местным сепаратистам и чудом избежал ареста. Пошел на войну. Впрочем, вот его рассказ.

Видео: Сегодня”Когда окончательно захватили Луганскую ОГА, я уже понимал, что в городе россияне”

– Война, российская агрессия против Украины началась 20 февраля. Это официально. Но каждый из нас в разное время понял, что происходит. Когда война началась лично для тебя?

– Была годовщина со дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко. 9 марта. Я был у себя дома, в Сватово. И вот вечером мне звонят друзья, говорят: “Данька, тут такое!..” Когда 9 марта я по YouTube увидел, как организованно огромная толпа буквально сносит небольшой украинский лагерь, который был в Луганске, детей, которые там как раз выступали, бьет женщин, стариков, я понял, что это уже не митинг. Я понял, что началась агрессия. А когда окончательно захватили Луганскую ОГА, я уже понимал, что в городе россияне. Их можно было узнать по акценту, по тому, что они не знали города. При этом они были организованны. И когда шел захват, когда “Беркут” сложил щиты и оружие, помню, я стоял там с нашей небольшой группой проукраински настроенных луганчан и окончательно осознал: это война.

Помню, тогда мы от имени активных луганчан написали письмо Турчинову, который был и.о. президента: дайте нам сто солдат для охраны административных зданий. Больше ничего не нужно. Нам никто не ответил, тогда Киев никак не реагировал. А город уже был захвачен. Захвачены СБУ, милиция, ОГА, начинались движения вокруг воинских частей…

– Когда в феврале Россия аннексировала Крым, ощущения войны еще не было?

– Было. Но… Может, я скажу сейчас непопулярные вещи. Почему у нас возникли добровольческие батальоны, а в Крыму – нет? Почему у нас появились такие люди, как Тимур Юлдашев, который создал первый в Украине добробат, а в Крыму – нет (Тимур Юлдашев, руководитель Штаба народной самообороны Луганска, командир батальона “Темур”. Погиб при обороне Саур-Могилы 24 августа 2014 года). Нас били, мне сломали запястье, пытались зарезать, но мы, как могли, отстаивали свой дом. А Крым просто… Просто “шуг” – и все. Я не понимаю… И на тот момент я не понимал, почему они не борются за себя, почему не возник батальон “Крым”, который ну хотя бы попытался… Я не говорю, что крымчане в чем-то виновны. Но я не понимаю, почему так просто все вышло.

Киевские власти “сдали”. Военные сдали Крым. Я считаю, что военных в чине от майора и выше, которые были на тот момент в Крыму, нужно, как минимум, разжаловать. Потому что они не выполнили Устав. Без боя сдали.

“И я поехал воевать. А что оставалось? У меня дом забрали, жизнь забрали…”

– Когда и как ты пошел в добровольцы?

– Это был мой сознательный выбор. Был май 2014-го. Мне было двадцать. Я заканчивал Луганское медучилище: закрыл последнюю сессию, должен был вот-вот получить диплом. Я обжился в Луганске: у меня была любимая девушка, друзья, места, которые я люблю, моя работа. Хотя я родом из области, Луганск уже стал моим домом. И я видел, что мой дом у меня забирают.

Когда захватили ОГА (29 апреля. – Ред.), Тимур Юлдашев был уже задержан. Ему как-то удалось позвонить и предупредить меня: "Данька, у тебя есть минут двадцать… За тобой выехали". Я был, как говорится, социально активным. И, по мнению т. н. "ополчения", представлял какую-то угрозу. Я взял паспорт, ноутбук, пошел к своему другу и на машине селами-огородами мы покинули Луганск.