Коронавирус и объявленный в связи с пандемией карантин отчетливо разграничили общество на два параллельных мира. Первый связан с интернетом и цифровыми технологиями, его условно можно назвать “виртуальным”. Соответственно, второй мир – оффлайновый, “реальный”. Жители “виртуального” мира – те, чья работа и досуг связаны с компьютерами и интернетом. Они привыкли работать, покупать или продавать через интернет, проводить платежи через мобильные приложения, общаться, развлекаться – тоже онлайн. Они и сейчас, во время карантина, продолжают работать дистанционно и получать зарплату. "Виртуальный" мир намного меньше затронули ограничения, наложенные карантином. Там по-прежнему можно выбрать и купить вещи в интернет-магазинах, посмотреть кино, посетить лекцию, пообщаться с друзьями и т.д.
В "реальном" мире все не так. Непродовольственные магазины и кинотеатры закрыты, как и производства. Транспорт не ходит. Те, кто обеспечивал их работу, уволены или отправлены в отпуска на неопределенный срок. Другие продолжают работать, но каждый трудовой день для них – тот еще челлендж. Они научились ходить на работу пешком, даже если дорога занимает больше часа. Они привыкают к маске на лице и социальной дистанции на улице. Работа медиков, курьеров, продавцов и представителей многих других “контактных” профессий, еще вчера казавшаяся рутинной и обыденностью, сегодня в прямом смысле слова представляет риск для здоровья и жизни. Но переместиться в “виртуальный” мир эти люди не умеют или не могут. Далеко не у всех есть компьютеры и навыки работы с ними. Да и заказанные в интернет-магазине вещи должны упаковать, отправить, привезти работники, которые физически присутствуют на месте. Как и выращивать урожай, ликвидировать аварии, производить те же компьютеры и т. п.
“Есть мир красивый: мир Нетфликса, интернета, безналичных расчетов, доставки. И в этом мире все будет более-менее хорошо работать. И есть мир реальный, физический. Вы хотите настоящие деньги подержать в руках – переплачивайте. Вы хотите настоящее золото – переплачивайте. Вы хотите настоящую работу, физическую, – переплачивайте. Вы хотите выйти в парк – докажите, что вы не больны, и что у вас есть острая необходимость выйти погулять”, – так описал раскол мира на “реальный” и “виртуальный” в одном из своих видео на канале Hugs'Fund экономист Эрик Найман.
И все же карантин заставил многих переместиться из “реального” мира в “виртуальный”. Так, многие магазины, вынужденные закрыться, создали простенькие веб-странички или группы в соцсетях. Даже торговцы с закрытых рынков контактируют с покупателями через Viber или другие мессенджеры. Так же, через интернет, держат связь с клиентами кафе и рестораны, парикмахеры и ремонтники. По интернету сейчас проводятся тренировки. По интернету учатся школьники и студенты, встречаясь с учителями в Zoom, выполняя контрольные в Google Classroom, рассказывая выученные стихотворения на видео и отправляя их учителям по Viber, чтоб получить оценку в электронном дневнике. Даже учителя музыки и репетиторы по математике умудряются проводить уроки по Skype или через Zoom.
Сейчас это все понятно и объяснимо. А что будет после карантина? Вернутся ли “вынужденные переселенцы” из виртуального мира обратно в оффлайн? Как изменится уровень оплаты труда в каждом из этих двух “измерений”?
Карантин сыграл роль “волшебного толчка”
Эксперты признают: переход к виртуализации многих процессов в период карантина ускорился.
“Движение в сторону виртуализации многих процессов, начиная от развлечений и заканчивая финансовыми расчетами, – это общецивилизационный тренд, и он будет развиваться и в Украине. У нас в последние годы и так фиксировались очень динамичные цифры роста интернет-торговли, например. Причем не только бытовой техникой, как принято говорить, но и продуктами питания, и другими категориями товаров. Но карантин, вирусная угроза ускорила эти эволюционные процессы. Стала тем волшебным толчком, который подтолкнул к тем изменениям, которые давно уже должны были происходить”, – говорит экономист, президент Центра антикризисных исследований Ярослав Жалило.
Причем, по словам эксперта, “благодаря” карантину в Украине будет сокращаться цифровой разрыв, то есть разница между доступностью цифровых технологий в разных группах и слоях общества.
“Цифровой разрыв, во-первых, сократится, а во-вторых, сместится. До сих пор интернетом пользовались больше люди молодого возраста, меньше – пожилого. Больше – люди, которые живут в городах, и меньше – те, кто живет в сельской местности. Сейчас это будет меняться. Более пожилые люди, которые сейчас должны находиться на самоизоляции, постараются организовать (или кто-то им постарается организовать) виртуальное общение, виртуальные денежные операции. То же самое будет происходить и среди жителей сельской местности. Необходимость этого назрела уже давно, нужно было только показать и подтолкнуть. Фактически сейчас и происходит толчок. Однако очень важно, чтобы соответствующие подвижки были еще и со стороны государства, со стороны местных громад. Помочь, психологически поддержать, предложить нужные продукты соответствующего качества и т.д. Тут пока есть проблемы”, – говорит Ярослав Жалило.
Без оффлайна не обойтись
Эксперты подчеркивают: переселиться полностью в виртуальный мир человечеству не удастся. Ведь все материальные ценности – вещи, продукты, техника – создаются физическим трудом реальных людей.
“Материальные ценности создают в реальном мире, а не в виртуальном. Поэтому, чтобы кто-то смог заказать еду по интернету, другой кто-то должен ее приготовить. Чтобы кто-то смог купить одежду в интернет-магазине, другой кто-то должен ее пошить. То есть реальный мир с его материальными активами, с материальным производством никуда не денется”, – говорит экономический эксперт-аналитик Борис Кушнирук.
По мнению эксперта, даже покупки после карантина будут по-прежнему больше делаться оффлайн.
“Конечно, процент онлайн-платежей увеличится. Но сейчас их доля от общего размера товарооборота составляет всего 3%”, – уточняет Борис Кушнирук.
Однако к прежнему соотношению этих двух сторон, “виртуальной” и “реальной”, после окончания карантина мир уже не вернется.
“Конечно, цифровизация будет продолжаться. И обратно, до тех уровней не виртуального взаимодействия, что были раньше, мы уже не вернемся. Но нужно понимать, что в виртуальную сферу можно перевести только очень ограниченную часть предоставляемых услуг. И практически невозможно перевести производство товаров. Можно, наверное, например, через 3D-принтеры или подобные технологии произвести определенные товары, но я не думаю, что в обозримом будущем можно полностью виртуализировать производство банальных вещей, которые необходимы в повседневной жизни. Поэтому, конечно, сегмент дистанционной занятости будет развиваться, но он технологически и объективно ограничен”, – говорит Ярослав Жалило.
Переместится ли обучение в онлайн
Владимир Спиваковский, основатель киевского лицея “Гранд”, обратил внимание, что вопрос “Что делать с образованием” в настоящее время вышел на второе место в мире после коронавируса. Карантин заставил систему образования радикально пересмотреть формы и методы обучения. Оказалось, что для получения знаний вовсе не обязательно ходить (в прямом смысле слова) в школу или в вуз. Конечно, пока не известно, насколько эффективным окажется дистанционное обучение. Замеры и анализ будут проводиться потом. Хотя, похоже, в то, что подобные формы обучения окажутся эффективными, не верят даже в Минобразования. По крайней мере, в рекомендательном письме министерство советовало школам в начале следующего учебного года уделить больше времени повторению той части учебной программы, которую ученики осваивали в период карантина дистанционно.
Но какими бы ни были окончательные выводы, карантин дал понять: дистанционное обучение возможно, и не только на курсах и лекциях “по интересам”, но и в школах, а также на многих специальностях в вузах. Конечно, с этим связано много проблем. В том числе и по причине цифрового разрыва, о котором говорилось выше. Однако даже педагоги признают: рассчитывать на то, что после снятия ограничений все вернется на круги своя, не стоит.
“И раньше была практика дистанционных лекций. Можно было подписаться на цикл онлайн-лекций, можно было даже получать некие подобия дипломов. Понятно, что популярность подобных дистанционных инструментов будет возрастать. Это же касается и школьного преподавания. Но дело в том, что любое образование – и школьное, и в первую очередь профессиональное – требует личного контакта, индивидуального подхода. Если мы говорим о школе, то это не только новые знания по предметам, это еще и обучение коммуникации, самопрезентации. Это то, что можно достичь только путем личного присутствия. Поэтому я не думаю, что традиционные виды образования отомрут. Может, просто изменится формат. Кстати, те, кто работает в высшем образовании, говорят, что новые дети, студенты, уже требуют новых форматов, которые ближе к игровым форматам, к визуализации и т.д. Я думаю, что этот тренд будет продолжаться. Но без личного общения в образовании не обойтись”, – считает Ярослав Жалило.
Где больше вырастут зарплаты: в виртуале или реале
Смещение грани между “виртуальным” и “реальным” мирами очевидно повлечет за собой изменения в оплате труда. Однако однозначно сказать, кто больше выиграет, сложно.
С одной стороны, эксперты говорят, что труд в оффлайне теперь должен подрасти в цене.
“Сейчас предложение труда будет больше нарастать в виртуальной сфере и меньше – в физической. К тому же у нас и структура квалификации такая, что, к сожалению, людей, которые умеют работать руками, становится все меньше. Так что, думаю, этот сегмент, работы “в реале”, будет показывать лучшую динамику по оплате труда. Кроме того, нужно понимать, что сферы деятельности, работающие “в виртуале”, зависимы от реальных процессов. Менеджер, который занимается миллионными или миллиардными операциями в интернете, на самом деле может ими заниматься и много зарабатывать только потому, что люди в “реале” производят то, чем он потом торгует. И этот вопрос зависимости, я думаю, сейчас будет ощущаться еще острее. Поэтому те, кто производят реальные материальные вещи, будут иметь определенные конкурентные преимущества. И не исключено, что они будут ими пользоваться. Я думаю, оплата будет динамичнее расти в реальном производстве”, – говорит Ярослав Жалило.
При этом эксперт уточняет: речь идет не о том, что те, кто “работает руками”, начнут зарабатывать больше, чем те, кто “работает головой”. А об ускоренном росте зарплат в той или иной профессии по сравнению с докарантинным временем.
У Бориса Кушнирука другое мнение насчет изменения в оплате труда.
“Если вводятся какие-то ограничения, из-за которых продукция становится более дорогой, то это значит, что уменьшается ее конкурентность. С этим еще столкнутся многие страны. Поэтому я уверен, что мы не столкнемся с существенным ростом оплаты труда в “реальном” мире. Наоборот, я думаю, что будут платить меньше, потому что больше будет безработица. К тому же, если у людей будет меньше доходов, то будет меньше продаж, и можно будет меньше платить сотрудникам”, – аргументирует он.
С другой стороны, избыток предложения на рынке “виртуального” труда может привести к тому, что зарплаты там будут расти медленнее, чем раньше.
“Многие работодатели, причем из абсолютно разных сфер, уже сегодня говорят, что энный процент работников, оказывается, стал не нужен. Мол, нет их на работе – и хуже не стало. Увеличение сегмента дистанционной занятости может привести к высвобождению значительной части людей, которые уже не будут востребованы в тех новых процессах, которые строит бизнес. Условно говоря, увеличение доли продаж через интернет уменьшает потребность в продавцах-консультантах, и это только один из многих примеров. Поэтому напряжение на рынке труда этих виртуальных или квазивиртуальных видов занятости (т.е. тех, кого можно перевести в виртуал) будет значительно выше, чем среди тех, кто остался в физической реальности”, – говорит Ярослав Жалило.
Какую работу реально найти во время карантина – смотрите в сюжете:
